Используя данный сайт, Вы даете согласие на использование файлов cookie, помогающих нам сделать его удобнее для Вас
Хорошо
Лонгрид
"Литература народов России"Удмуртская литература
Проект выполнили: Метелев Дмитрий и Малых Альбина
История удмуртской литературы
Фундаментом удмуртской литературы стали записи устного народного творчества и произведения русской классики, переведенные на удмуртский язык. Первые удмуртские писатели – Иван Михеев, Кедра Митрей, Григорий Верещагин, Кузебай Герд и другие – свои произведения в основном создавали на русском языке. Художественная литература удмуртского народа относится к молодым литературам, и в своем развитии она прошла ускоренный путь. Единой периодизации истории развития удмуртской литературы до сих пор не существует. Периодизация ученого Петра Домокоша вызывает наименьшую критику. Согласно его периодизации, развитие удмуртской литературы происходило в несколько этапов:
1767-1889 годы – возникновение предпосылок зарождения удмуртской литературы;
1889-1918 годы – истоки оригинальной удмуртской литературы;
1918-1938 годы – период становления удмуртской литературы; 1938-1956 годы – литература тоталитарного режима;
С 1957 года – литература периода демократизации общественной жизни.
Первыми попытками создания авторского стихотворения на удмуртском языке были поздравления императрице Екатерине II в честь ее приезда в Казань в 1767 году, а затем в 1778 году при открытии Казанского наместничества. Эти стихотворения под руководством Вениамина Пуцека были переведены из готового текста на русском языке. Затем этот опыт был продолжен Николаем Блиновым, который перевел отрывок поэмы А.С.Пушкина «Цыганы».
1767-1889 годы – возникновение предпосылок зарождения удмуртской литературы;
1889-1918 годы – истоки оригинальной удмуртской литературы;
1918-1938 годы – период становления удмуртской литературы; 1938-1956 годы – литература тоталитарного режима;
С 1957 года – литература периода демократизации общественной жизни.
Первыми попытками создания авторского стихотворения на удмуртском языке были поздравления императрице Екатерине II в честь ее приезда в Казань в 1767 году, а затем в 1778 году при открытии Казанского наместничества. Эти стихотворения под руководством Вениамина Пуцека были переведены из готового текста на русском языке. Затем этот опыт был продолжен Николаем Блиновым, который перевел отрывок поэмы А.С.Пушкина «Цыганы».
Иван Михеев
Первые произведения прозаического жанра на удмуртском языке появились в 1823 и 1847 годах. На русском языке были созданы очерки Григория Верещагина «Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии» и «Вотяки Сосновского края». В этих произведениях автор рассказывает о быте удмуртского народа. В очерках писателя большое внимание уделяется удмуртской сказочной и несказочной прозе.
Во время экспедиции в 1878 году финского ученого Торстера Аминоффа по его просьбе было написано произведение «Василий Александровлэн книшкаез» («Книга Василия Александрова»). В этой рукописи содержатся примеры народной словесности.
Во время экспедиции в 1878 году финского ученого Торстера Аминоффа по его просьбе было написано произведение «Василий Александровлэн книшкаез» («Книга Василия Александрова»). В этой рукописи содержатся примеры народной словесности.
Григорий Верещагин
Начиная с 1880 года многие поэты Удмуртии, среди которых Бернат Мункачи, Юрьё Вихманн, Николай Первухин, Борис Гаврилов, Григорий Верещагин, публиковали записи произведений устной народной поэзии. .
В начале 20 века на фоне национально-освободительной борьбы, пробуждения чувств человеческого достоинства и познания ценности жизни активно развивалась сентиментально-романтическая повесть на биографические, исторические и религиозно-жизненные темы. Наиболее известными произведениями этого периода являются повесть «Три года дьявола возил» Ивана Михеева, «Мать» Кузебая Герда, «Дитя больного века» Кедра Митрея, «Долгий лог. Беглец Шактир» И.Соловьева. Активно развивался жанр поэмы во всех ее направлениях: социально-лирическая поэма «Чагыр чын» («Голубой дым»), «Завод» Кузебая Герда, героическая поэма «Осотовцы» Афанасия Лужанина, фольклорно-эпические поэмы о богатырях и беглецах, историко-революционная поэмы, социально – философская поэма «Когда уходят солдаты» Николая Байтерякова и т.д.
В 1910-е годы происходит становление очерковой литературы, которая оказала большое влияние на жанр рассказа. Литература социалистического реализма была ориентирована на освоение крупных жанров – романа и цикла романов: «Лозинская поле Григория Медведева («У реки Лудзилки»), «Во имя счастья» Михаила Лямина, «Голуби с пути не сбиваются» Семена Самсонова, «Тяжелое иго» Кедра Митрея и другие. Была опубликована поэтическая баллада Михаила Можгина «Беглой», которая стала первым поэтическом произведением на удмуртском языке. А в 1915 году Кедра Митрей опубликовал стихотворную трагедию «Эш-Терек» - первую часть своей «Исторической трилогии». В основу трагедии лег одноименный героический эпос, который Кедра Митрей опубликовал в 1911 году.
В середине 20-х гг. с многочисленными рассказами выступают И. Дядюков, М. Кельдов, Д. Баженов, К. Яковлев, М. Тимашев, И Курбатов, Ашальчи Оки и другие.
В начале 20 века на фоне национально-освободительной борьбы, пробуждения чувств человеческого достоинства и познания ценности жизни активно развивалась сентиментально-романтическая повесть на биографические, исторические и религиозно-жизненные темы. Наиболее известными произведениями этого периода являются повесть «Три года дьявола возил» Ивана Михеева, «Мать» Кузебая Герда, «Дитя больного века» Кедра Митрея, «Долгий лог. Беглец Шактир» И.Соловьева. Активно развивался жанр поэмы во всех ее направлениях: социально-лирическая поэма «Чагыр чын» («Голубой дым»), «Завод» Кузебая Герда, героическая поэма «Осотовцы» Афанасия Лужанина, фольклорно-эпические поэмы о богатырях и беглецах, историко-революционная поэмы, социально – философская поэма «Когда уходят солдаты» Николая Байтерякова и т.д.
В 1910-е годы происходит становление очерковой литературы, которая оказала большое влияние на жанр рассказа. Литература социалистического реализма была ориентирована на освоение крупных жанров – романа и цикла романов: «Лозинская поле Григория Медведева («У реки Лудзилки»), «Во имя счастья» Михаила Лямина, «Голуби с пути не сбиваются» Семена Самсонова, «Тяжелое иго» Кедра Митрея и другие. Была опубликована поэтическая баллада Михаила Можгина «Беглой», которая стала первым поэтическом произведением на удмуртском языке. А в 1915 году Кедра Митрей опубликовал стихотворную трагедию «Эш-Терек» - первую часть своей «Исторической трилогии». В основу трагедии лег одноименный героический эпос, который Кедра Митрей опубликовал в 1911 году.
В середине 20-х гг. с многочисленными рассказами выступают И. Дядюков, М. Кельдов, Д. Баженов, К. Яковлев, М. Тимашев, И Курбатов, Ашальчи Оки и другие.
Григорий Медведев
Семен Самсонов
Ашальчи Оки
После краха царской власти стали публиковаться следующие поэтические сборники: «Максимлэн гожтэмез» («Написанное Максимом») Максима Прокопьева, «Сюрес дурын» («У дороги») Ашальчи Оки, «Кылбуръёс» («Стихи») Кузебая Герда.
В 1928 году Кедра Митрей написал поэму «Юбер-батыр». Революция вызвала взлет переживаний и надежд, связанных с ожиданием светлого, безоблачного будущего. Эти настроения отразились и в поэзии, но одни поэты воспринимали жизнь как трудно разрешимые противоречия, а другие были уверены, что путь к счастью уже проложен.
В 1930 – 1950 гг. ведётся тенденция к развитию всех жанров, в удмуртской литературе появляются множество новых писателей (П. Блинов, А. Лужанин, Т. Архипов, М. Коновалов, И. Гаврилов, Ф. Кедров). Ведущей темой становится строительство социализма и воспитание нового человека. Публикуются крупные эпические формы - романы, например,«Лозинское поле» Г. Медведева, «Тяжкое иго» Кедра Митрея, «Гаян» М. Коновалова, «Старый Мултан» М. Петрова. С 1941 года в горниле боёв рождалось новое поколение удмуртских писателей, которым суждено было стать в 50-60-е годы ведущими авторами: прозаики М. Петров, И. Гаврилов, М. Лямин, поэты С. Широбоков, И. Зорин, Т. Шмаков, С. Шихарев.
Послевоенная проза обогатилась десятками новых произведений о защитниках Родины, об их воинском подвиге. Появилось немало документальных произведений М. Лямина, В. Смирнова, Л. Емельянова, военные новеллы Н. Байтерякова, В. Голубева, Г. Ходырева, которые продолжили осмысление народного подвига, начатое ещё в годы войны.
В 1928 году Кедра Митрей написал поэму «Юбер-батыр». Революция вызвала взлет переживаний и надежд, связанных с ожиданием светлого, безоблачного будущего. Эти настроения отразились и в поэзии, но одни поэты воспринимали жизнь как трудно разрешимые противоречия, а другие были уверены, что путь к счастью уже проложен.
В 1930 – 1950 гг. ведётся тенденция к развитию всех жанров, в удмуртской литературе появляются множество новых писателей (П. Блинов, А. Лужанин, Т. Архипов, М. Коновалов, И. Гаврилов, Ф. Кедров). Ведущей темой становится строительство социализма и воспитание нового человека. Публикуются крупные эпические формы - романы, например,«Лозинское поле» Г. Медведева, «Тяжкое иго» Кедра Митрея, «Гаян» М. Коновалова, «Старый Мултан» М. Петрова. С 1941 года в горниле боёв рождалось новое поколение удмуртских писателей, которым суждено было стать в 50-60-е годы ведущими авторами: прозаики М. Петров, И. Гаврилов, М. Лямин, поэты С. Широбоков, И. Зорин, Т. Шмаков, С. Шихарев.
Послевоенная проза обогатилась десятками новых произведений о защитниках Родины, об их воинском подвиге. Появилось немало документальных произведений М. Лямина, В. Смирнова, Л. Емельянова, военные новеллы Н. Байтерякова, В. Голубева, Г. Ходырева, которые продолжили осмысление народного подвига, начатое ещё в годы войны.
Игнатий Гаврилов
В 1950-1980 годы важное место в творчестве удмуртских писателей стали занимать взаимоотношения между людьми, появились приключенческие и детективные повести. Поучительная проблематика выходит на первый план в романах Петра Чернова и Григория Данилова. Началась ориентация на освоение крупномасштабных жанров — романов -дилогий, романов -трилогий («Голуби с пути не сбиваются» С. Самсонова, «Поклонись земле» Г. Перевощикова, «В родных краях» И. Гаврилова. Ярким представителем «деревенской прозы» явился Г.Д.Красильников («Вуж юрт»=«Старый дом», «Начало года» и др.)
Развивалась философская и психологическая лирика, которая стала делиться на большое количество жанров – пейзажная песня, философская элегия, лирическая миниатюра, стихотворный цикл, стихи-размышления и т.д. Взаимоотношения человека с окружающим миром с новых философско-нравственных позиций раскрывает в своей поэзии Ф.Васильев (сборники «Тон сярысь» («О тебе»), «Лирика», «Времена жизни», «Куар усён толэзе» («В месяц листопада») и др.) Постепенно происходило возрождение твердых стихотворных форм – терцина, триолета, сонета, ронделя.
С 1985 года удмуртская литература начала активно искать ёмкий художественный образ, способный передать неоднозначную авторскую мысль. Сочетание демократического облика героя с внутренней сложностью, раскрываемого в национальной характерности, новизна его социального содержания придали ему неповторимые, самобытные черты. Символами творческих открытий современной удмуртской прозы стали образы Кондрата из повести О. Четкарева «Чагыр но дыдык» («Сиз да голубь», 1989), Аверьяна из повести В. Самсонова «Адӟон» («Рок», 1989), странных людей («шузи-мази») из рассказов Л. Нянькиной.
Сложился круг профессиональных удмуртских писателей, которые в 1990-е годы (некоторые чуть раньше) прошли этап своего окончательного утверждения в национальной литературе и культуре. Это Никвлад Самсонов, Н. Никифоров, П. Куликов, О. Четкарев, В. Сергеев (Вячеслав Ар-Серги), П. Захаров, С. Матвеев, В. Котков, У. Бадретдинов, Г. Грязев, Л. Нянькина, Л. Малых, Р. Игнатьев и др.
Развивалась философская и психологическая лирика, которая стала делиться на большое количество жанров – пейзажная песня, философская элегия, лирическая миниатюра, стихотворный цикл, стихи-размышления и т.д. Взаимоотношения человека с окружающим миром с новых философско-нравственных позиций раскрывает в своей поэзии Ф.Васильев (сборники «Тон сярысь» («О тебе»), «Лирика», «Времена жизни», «Куар усён толэзе» («В месяц листопада») и др.) Постепенно происходило возрождение твердых стихотворных форм – терцина, триолета, сонета, ронделя.
С 1985 года удмуртская литература начала активно искать ёмкий художественный образ, способный передать неоднозначную авторскую мысль. Сочетание демократического облика героя с внутренней сложностью, раскрываемого в национальной характерности, новизна его социального содержания придали ему неповторимые, самобытные черты. Символами творческих открытий современной удмуртской прозы стали образы Кондрата из повести О. Четкарева «Чагыр но дыдык» («Сиз да голубь», 1989), Аверьяна из повести В. Самсонова «Адӟон» («Рок», 1989), странных людей («шузи-мази») из рассказов Л. Нянькиной.
Сложился круг профессиональных удмуртских писателей, которые в 1990-е годы (некоторые чуть раньше) прошли этап своего окончательного утверждения в национальной литературе и культуре. Это Никвлад Самсонов, Н. Никифоров, П. Куликов, О. Четкарев, В. Сергеев (Вячеслав Ар-Серги), П. Захаров, С. Матвеев, В. Котков, У. Бадретдинов, Г. Грязев, Л. Нянькина, Л. Малых, Р. Игнатьев и др.
Геннадий Красильников
Э. Батуев
С. Матвеев
П. Захаров
Достойна особого внимания ветвь нынешней удмуртской литературы - произведения мемуарно-биографического характера, пользующиеся повышенным спросом в интеллигентной читательской среде. Восстановить разорванное историческое сознание, понять недавнюю и современную эпоху и себя в ней пытаются М. Иванов «Эшмед» («Повесть о моем роде из Эшмеда»), К. Куликов «Улонын мар но уг луы» («Все может случиться в жизни»), Т. Владыкина «Улон со» («Это жизнь»). О многотрудных женских судьбах повествуют А. Конюхова в повести «Шудтэм шуд» («Несчастливое счастье») и Г. Романова в циклической повести «Ӝужыт-ӝужыт гурезе» («Моя высокая-высокая гора»).
Тема завещания
в творчестве
Н. Заболоцкого
и Кузёбая Герда
в творчестве
Н. Заболоцкого
и Кузёбая Герда
(Сопоставительный анализ стихотворений «Завещание» Н. Заболоцкого и «Мон кулӥ ке…» («Когда умру…», пер. с удм. А.Смольникова) К.Герда)
Одним из ведущих мотивов в произведениях многих писателей и поэтов является мотив завещания.
В результате анализа поэтических текстов «Завещание» Н. Заболоцкого и «Мон кулӥ ке…» («Когда умру…») К.Герда выявляется их взаимосвязь в восприятии смерти лирическими героями и их обращении к потомкам. При сопоставительном анализе данных стихотворений также очень важно учитывать время создания произведений и его отражение в лирике поэтов.
Поэтому наша исследовательская работа по данной теме строилась по следующему плану:
1) Восприятие смерти лирическими героями.
2) Обращение лирических героев к потомкам.
3) Время создания произведений и его отражение в лирике поэтов.
4) Вывод.
1) Восприятие смерти лирическими героями.
Лирический герой К.Герда «Мон кулӥ ке…» («Когда я умру...») предчувствует свою раннюю гибель. Обреченность героя автор подчеркивает с помощью градации («мон кулӥ ке», «мон быри ке»). Отсюда, видимо, и выбор поэтом такого жанра поэзии, как элегия, его философские грустные раздумья о смерти, скорбь. Трагизм ощущения близости конца усиливается еще и осознанием того, что герой находится на вершине творческого взлета («Выль кужым пырон вадесын ик…» = «Силы исполненный свежей…»). Подобно ярко сияющей в небе звезде, его талант, вспыхнув и озарив свой народ, свою нацию, должен был безвременно угаснуть («…инмысь усем кизили сямен…» = «…пролетев над землей, как звезда…»). «Звезда» («кизили») здесь имеет символическое значение: это и кратковременность пребывания человека в этом мире, и сам человек, который в силу своего таланта подобен яркому светилу.
Н.Заболоцкий, переосмысливая в своем стихотворении «Завещание» мотивы А.С.Пушкина (сравните: «Когда на склоне лет иссякнет жизнь моя…» (Н.Заболоцкий), «Когда на склоне лет.../ Мой бедный прах…(А.С.Пушкин)), наполняет свое произведение новым содержанием, ибо для него главным остается собственное, оригинальное творчество, центральной темой которого являются сложные взаимоотношения человека и природы.
Если лирический герой К.Герда предвидел свою раннюю гибель, то для Заболоцкого жизнь не умрет, она «на склоне лет иссякнет», подобно погаснувшей свече. Перифраз «необозримый мир туманных превращений» (загробная жизнь) подчеркивает мысль о бессмертии, о нетленности и метаморфозах материи, о причудливом ходе эволюции и круговороте веществ. Автор убежден в продолжении человеческой жизни, поэтому в стихотворении звучат оптимистические нотки: после смерти он станет или цветком, или «многовековым дубом», или «медленной птицей», или бледной зарницей, или, наконец, летним дождем. Синтаксический параллелизм, анафора, придает повествованию динамичность, указывает на уверенность лирического героя в своих убеждениях: «Я не умру…», «Я в небе пролечу…», «Я вспыхну…», «…прольюсь…» Такие изобразительные средства, как олицетворение («дыханием цветов», «капля дождевая упала, изнемогая», «почуял жизнь кристалл», «дуб печален и суров», «мысли повисли»), сравнения («пролечу, как птица», «вспыхну, как зарница», «как летний дождь прольюсь»), метафорические эпитеты («безмолвный мрак», «безжизненный кристалл») говорят о человеческом бессмертии и родстве самых различных проявлений природы.
Н.Заболоцкий, как и его предшественники, утверждает активную жизненную позицию: «Покоя в мире нет! Повсюду жизнь и я». Настоящая жизнь его лирического героя началась не с момента рождения, а тогда, когда он стал «впервые мыслить», осознавать свое существование, свое предназначение в этом мире. На подтекст стихотворения – назначение поэта и поэзии – указывает оксюморон («когда почуял жизнь безжизненный кристалл»).
Лирический герой К.Герда местом последнего приюта не хочет видеть ни большой город, ни мрачное и широкое поле, ни тихое, забытое кладбище. Более того, он категорически против этого: «Эн ватылэ… / Эн согылэ...» («Не хороните… / Не зарывайте…»). Он считает, что из-за отдаленности кладбища и безграничных просторов полей удмурты будут редко навещать его. Его предвидение трагического одиночества усиливает такой троп, как градация: «шер ветлозы» («Удмуртам туда ходить далеко – / Совсем позабыть меня / Будет / Легко!»), «огнаме куштозы» («На кладбище…/ Будет…мрачней и скучней…»), «ваньзы вунэтозы» («все-все позабудут»). Как песчинка в пустыне, он боится затеряться в большом городе. Возможно, героя пугает разобщенность городских людей. Удмуртская речь также не будет услаждать его слух: она предана в городе глубокому забвению. Истинные удмурты, близкие ему по духу, живут в деревне. Это остро ощущается лирическим героем Герда. Восклицательный знак, которым заканчивается строфа стихотворения, выражает уверенность героя в своей правоте.
Последним желанным приютом лирический герой Герда хочет видеть возвышенное место – пригорок («вырйыл»), широкие обочины дорог, утопающие в веселой зелени. С высоты открывается широкая панорама необозримых просторов удмуртской земли. Ощущением этих бесконечных далей он связан со своим народом и поэтому счастлив.
Дорога – это самое людное место, это связь с большим миром. Не случайно Соня советует Раскольникову (Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание») идти покаяться в своих грехах на дорогу, на перекресток, чтобы его услышали и простили люди. Многими народами России дорога мыслится как путь покаяния и связи с миром. Поэтому неудивительно, что лирический герой Герда просит похоронить его поблизости от дороги. Он уверен, что его могилу посетят нищие, бедный удмуртский народ, который он так любит и которому прощает все его слабости («кудӟем но синтэм удмуртъёс» = «подвыпившие и «темные» удмурты»), порожденные тяжелой, беспросветной жизнью, низким социальным положением.
В голосе автора мы слышим грусть и скорбь, вызванные бедами своего народа: «гу вылам изьыса, пукыса кошкозы…» («на могиле вздремнут, посидят и пойдут…»). Строфа заканчивается многоточием. В этой недосказанности можно уловить затаенную надежду поэта на лучшую жизнь удмуртов. Традиционные эпитеты («выль кужым» = «свежая сила», «бадӟым город» = «город людный», «шимес но паськыт бусы» = «поле широкое и сиротливое», «вунэтэм, чалмыт шайвыл» = «кладбище тихое, тоскливое», «ӝужытэсь вырйылъёс» = «крутые пригорки», «шулдыр но паськыт сюрес дуръёсы» = «над зеленой, тенистой тропой полевой»), повторы отдельных слов («паськыт, туж паськыт» = «широкое, очень широкое», «лулӟылыса, лулӟылыса» = «вздыхая, вздыхая») и целых предложений («…ватэ сюрес дуръёсы, / Кызьпу улъёсы…/ Сюрес дуре ик монэ ватэ, / Кызьпу улэ / Согылэ…» = «Схороните меня поближе к тропе полевой, / Под березой заройте…»), играющих усилительную роль, начало одной строфы с междометия «Ой» («Ой, ватэ монэ туж ӝужытэсь вырйылъёсы…» = «Схороните меня поближе к тропе полевой…») – эти и другие особенности поэтики стихотворения Герда воспроизводят черты фольклора.
Возвышенность является и своеобразным памятником для Герда. Посвятивший лиру «народу своему», Герд вправе претендовать на символический, скромный поэтический памятник в виде кургана, холма или пригорка.
В элегии К.Герда, как и в стихотворении Н.Заболоцкого, мы видим единство природы и человека: «тюрагай кырӟалоз» («жаворонок песню споет»), «гу дортӥ тöлпери бергалоз» («над могилой моей… вихрь закружится»), «туриос пуксёзы» («клин журавлиный…присядет»).
Для героя Н.Заболоцкого последним местом приюта является вся окружающая природа, ибо в воссоединении с ней он видит продолжение своей жизни: «Пускай мой бедный прах покроют эти воды, / Пусть приютит меня зеленый этот лес».
2) Обращение лирических героев к потомкам.
Герой Н.Заболоцкого не жалеет о прожитом («О, я недаром в этом мире жил!»), он понимает, что должен освободить место для новых поколений. Он полагается на них, передает им ответственность за все живое на земле: «Когда мильоны новых поколений / Наполнят этот мир сверканием чудес / И довершат строение природы…». Обращения «мой друг», «далекий правнук мой», «дальний мой потомок» не только непосредственно называют адресата, но и указывают на связь автора с читателем, на его стремление донести свои мысли до всех. Обращаясь к потомку, герой говорит: «Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок, / Доделал то, что я не довершил». Образное высказывание, метонимия «взяв меня», означает «взять дождевую каплю», которой он станет. В этих последних строчках «Завещания» Н.Заболоцкий выразил надежду, что потомки наследуют от своих предков все самое лучшее и продолжат их добрые традиции, незавершенные земные дела и заботу о природе и человечестве.
В отличие от стихотворения Н.Заболоцкого, в элегии К.Герда прямого обращения к своим потомкам мы не видим. Но внимательный читатель может уловить его в следующих строчках: «Котькин…/ Верам кылъёсме / Тодаз мед уськытоз!..» («И припомнят слова, что сказал я живой!..»). Так же, как и другие поэты, К.Герд посвятил жизнь и творчество своему народу. Он обращается ко всем современникам, а также к будущему поколению с просьбой не забывать его и завещает им свои надежды, чаяния, связанные с мечтой о счастливом будущем.
3) Время создания произведений и его отражение в лирике поэтов.
Стихотворение К.Герда «Мон кулӥ ке…» («Когда я умру…») написано в 1920 году. И хотя автор акцентирует внимание на внутренних переживаниях героя, мы чувствуем боль поэта за свой многострадальный, темный, невежественный удмуртский народ, поэтому основным мотивом элегии является и единение со своим народом.
Стихотворение Н.Заболоцкого «Завещание» относится к позднему периоду творчества. Написано оно через 4 года после его возвращения из лагерей, в 1947 году. В нем поэт подытоживает давние, 30-х годов, размышления. В эти годы из одной жизни он, по его выражению, «провалился в другую»: следствие, пытки, приговор и долгие годы заключения. И К.Герд, и Н.Заболоцкий, испытали на себе сталинские лагеря. 1 ноября 1937 года Герд был расстрелян в Соловках. Н.Заболоцкий был арестован в 1938 году. Его драматическая жизнь тоже оборвалась безвременно.
Вывод. В результате сопоставительного анализа стихотворений разнонациональных авторов отчетливо проявляется не только общность ведущего мотива и основной идеи их лирики, но и своеобразие поэтики и настроя.
Устанавливая взаимосвязь поэтических текстов, мы приобщаемся к духовному наследию своей малой родины, страны, убеждаемся в том, насколько велик вклад поэтов в сокровищницу общечеловеческих ценностей.
Приложение 1
Завещание
Когда на склоне лет иссякнет жизнь моя
И, погасив свечу, опять отправлюсь я
В необозримый мир туманных превращений,
Когда мильоны новых поколений
Наполнят этот мир сверканием чудес
И довершат строение природы, –
Пускай мой бедный прах покроют эти воды,
Пусть приютит меня зеленый этот лес.
Я не умру, мой друг. Дыханием цветов
Себя я в этом мире обнаружу.
Многовековый дуб мою живую душу
Корнями обовьет, печален и суров.
В его больших листах я дам приют уму,
Я с помощью ветвей свои взлелею мысли,
Чтоб над тобой они из тьмы лесов повисли
И ты причастен был к сознанью моему.
Над головой твоей, далекий правнук мой,
Я в небо пролечу, как медленная птица,
Я вспыхну над тобой, как бледная зарница,
Как летний дождь прольюсь, сверкая над травой.
Нет в мире ничего прекрасней бытия.
Безмолвный мрак могил – томление пустое.
Я жизнь мою прожил, я не видал покоя:
Покоя в мире нет. Повсюду жизнь и я.
Не я родился в мир, когда из колыбели
Глаза мои впервые в мир глядели, –
Я на земле моей впервые мыслить стал,
Когда почуял жизнь безжизненный кристалл,
Когда впервые капля дождевая
Упала на него, в лучах изнемогая.
О, я недаром в этом мире жил!
И сладко мне стремиться из потемок,
Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок,
Доделал то, что я не довершил.
Н.Заболоцкий
Приложение 2
Мон кулӥ ке…
Элегия
Туж пиналысен, нимысь усем кизили сеен,
Мон кулӥ ке,
Выль кужым пырон вадесын ик
Мон быри ке –
Соку монэ бадӟым городэ эн ватэ,
Шимес но паськыт бусые гу эн гудэ,
Вунэтэм, чалмыт шайвылэ
Эн ватэлэ,
Эн согелэ!..
Туж бадӟым городын
Удмуртъёслы мон луо кыдёкын, –
Отын,
Весь удмуртъёсыз адӟеме потыса,
Мусо куаразэс кылзыны,
Пелям шуккиськытыны турттыса,
Мон соослэсь мӧзмо!..
Нош паськыт, туж паськыт бусыын,
Чалмытскем, вунэтэм шайвылын
Городынлэсь но шимес, туж мӧзмыт
Луылоз:
Отчы удмуртъёс туж шер ветлозы,
Монэ шайвылэ огнаме,
Чылкак огнаме куштозы.
Ваньзы
Вунэтозы!
Вадесын, вадесын гинэ турагай кырӟалоз.
Куддыръя гу дортӥм толпери
Шудыса бергалоз.
Вадесын туриос
Гу вылам пуксёзы –
Сӥзьыл шундыё шаеръёсы
Кошкон дыръязы.
Ой, ватэ монэ туж ӝужытэсь вырйылъёсы,
Шулдыр но паськыт садо сюрес дуръёсы,
Кызьпу улъёсы.
Куанер калыклы жадьыкуз ӵыдэтскыны,
Гу вылам лэсьтэ инты
Пукыны.
Вырйылысен мон адӟо котырез –
Уг мӧзмы ни соку удмуртлэсь.
Кураськисьёс
Мон доры жадьыса пуксёзы,
Кузь сюресъёстӥ ветлыса,
Жадьыса, –
Лулӟылыса, лулӟылыса ӵыдэтскозы.
Кудӟем но синтэм удмуртъёс
Гу дорам лыктозы:
Гу дорын изьыса, пукыса кошкозы.
Сюрес дуре ик монэ ватэ,
Кызьпу улэ
Согылэ, –
Гу вылам котькин мед ӵыдэтскоз,
Верам кылъёсме
Тодаз мед уськытоз!
К.Герд (на удм.яз.)
Когда умру…
Элегия
Если умру
В молодые года, пролетев над землёй, как звезда,
Если уйду,
Силы, исполненной свежей, –
Не хороните меня в городе людном, шумливом,
Не зарывайте меня в поле пустом, сиротливом
Или на кладбище тихом, тоскливом.
Не оставляйте меня,
Не зарывайте меня!..
В городе шумном, большом
Как мне, удмурту душой,
Быть –
Не видя удмуртов моих,
Говор их милый не слыша,
Рядом не чувствуя их?
Я затоскую по ним!
Ну, а в поле широком, открытом,
На кладбище тихом, забытом
Будет еще мне мрачней и скучней,
Чем в городе:
Удмуртам туда ходить далеко,
Совсем позабыть меня
Будет
Легко!
Все-все позабудут, лишь жаворонок порой
Песню споёт над могилой моей,
Да вихрь закружится,
Играя травой,
Да клин журавлиный
В осенние дни
Присядет –
Устанут в дороге они…
Положите меня на пригорок крутой,
Над зеленой, тенистой тропой полевой,
Под берёзой густой…
Да поставьте скамейку в изголовье моё,
Чтобы путник усталый
Присел на неё…
Вся округа мне будет с пригорка видна –
И скучать мне по вас не придется ни дня:
Будут нищие
Часто меня навещать –
Им ведь надо,
Усталым,
Вздохнуть, помолчать.
То подвыпивший кто, то слепой
Удмурт к могиле моей подойдёт –
Вздремнёт, посидит и пойдёт…
Схороните меня поближе к тропе полевой,
Под берёзой заройте –
И путник порой
Пусть приходит сюда посидеть надо мной
И припомнит слова,
Что сказал я живой!..
К.Герд (перевод с удм. А.Смольникова)
Использованная литература
1. Арекеева С.Т. Об элегии Кузёбая Герда «Мон кулӥ ке…» («Когда я умру…) // Удмуртская литература XX века: направления и тенденции развития: Учеб. пособие / УдГУ. – Ижевск, 1999. – С. 78 – 88.
В результате анализа поэтических текстов «Завещание» Н. Заболоцкого и «Мон кулӥ ке…» («Когда умру…») К.Герда выявляется их взаимосвязь в восприятии смерти лирическими героями и их обращении к потомкам. При сопоставительном анализе данных стихотворений также очень важно учитывать время создания произведений и его отражение в лирике поэтов.
Поэтому наша исследовательская работа по данной теме строилась по следующему плану:
1) Восприятие смерти лирическими героями.
2) Обращение лирических героев к потомкам.
3) Время создания произведений и его отражение в лирике поэтов.
4) Вывод.
1) Восприятие смерти лирическими героями.
Лирический герой К.Герда «Мон кулӥ ке…» («Когда я умру...») предчувствует свою раннюю гибель. Обреченность героя автор подчеркивает с помощью градации («мон кулӥ ке», «мон быри ке»). Отсюда, видимо, и выбор поэтом такого жанра поэзии, как элегия, его философские грустные раздумья о смерти, скорбь. Трагизм ощущения близости конца усиливается еще и осознанием того, что герой находится на вершине творческого взлета («Выль кужым пырон вадесын ик…» = «Силы исполненный свежей…»). Подобно ярко сияющей в небе звезде, его талант, вспыхнув и озарив свой народ, свою нацию, должен был безвременно угаснуть («…инмысь усем кизили сямен…» = «…пролетев над землей, как звезда…»). «Звезда» («кизили») здесь имеет символическое значение: это и кратковременность пребывания человека в этом мире, и сам человек, который в силу своего таланта подобен яркому светилу.
Н.Заболоцкий, переосмысливая в своем стихотворении «Завещание» мотивы А.С.Пушкина (сравните: «Когда на склоне лет иссякнет жизнь моя…» (Н.Заболоцкий), «Когда на склоне лет.../ Мой бедный прах…(А.С.Пушкин)), наполняет свое произведение новым содержанием, ибо для него главным остается собственное, оригинальное творчество, центральной темой которого являются сложные взаимоотношения человека и природы.
Если лирический герой К.Герда предвидел свою раннюю гибель, то для Заболоцкого жизнь не умрет, она «на склоне лет иссякнет», подобно погаснувшей свече. Перифраз «необозримый мир туманных превращений» (загробная жизнь) подчеркивает мысль о бессмертии, о нетленности и метаморфозах материи, о причудливом ходе эволюции и круговороте веществ. Автор убежден в продолжении человеческой жизни, поэтому в стихотворении звучат оптимистические нотки: после смерти он станет или цветком, или «многовековым дубом», или «медленной птицей», или бледной зарницей, или, наконец, летним дождем. Синтаксический параллелизм, анафора, придает повествованию динамичность, указывает на уверенность лирического героя в своих убеждениях: «Я не умру…», «Я в небе пролечу…», «Я вспыхну…», «…прольюсь…» Такие изобразительные средства, как олицетворение («дыханием цветов», «капля дождевая упала, изнемогая», «почуял жизнь кристалл», «дуб печален и суров», «мысли повисли»), сравнения («пролечу, как птица», «вспыхну, как зарница», «как летний дождь прольюсь»), метафорические эпитеты («безмолвный мрак», «безжизненный кристалл») говорят о человеческом бессмертии и родстве самых различных проявлений природы.
Н.Заболоцкий, как и его предшественники, утверждает активную жизненную позицию: «Покоя в мире нет! Повсюду жизнь и я». Настоящая жизнь его лирического героя началась не с момента рождения, а тогда, когда он стал «впервые мыслить», осознавать свое существование, свое предназначение в этом мире. На подтекст стихотворения – назначение поэта и поэзии – указывает оксюморон («когда почуял жизнь безжизненный кристалл»).
Лирический герой К.Герда местом последнего приюта не хочет видеть ни большой город, ни мрачное и широкое поле, ни тихое, забытое кладбище. Более того, он категорически против этого: «Эн ватылэ… / Эн согылэ...» («Не хороните… / Не зарывайте…»). Он считает, что из-за отдаленности кладбища и безграничных просторов полей удмурты будут редко навещать его. Его предвидение трагического одиночества усиливает такой троп, как градация: «шер ветлозы» («Удмуртам туда ходить далеко – / Совсем позабыть меня / Будет / Легко!»), «огнаме куштозы» («На кладбище…/ Будет…мрачней и скучней…»), «ваньзы вунэтозы» («все-все позабудут»). Как песчинка в пустыне, он боится затеряться в большом городе. Возможно, героя пугает разобщенность городских людей. Удмуртская речь также не будет услаждать его слух: она предана в городе глубокому забвению. Истинные удмурты, близкие ему по духу, живут в деревне. Это остро ощущается лирическим героем Герда. Восклицательный знак, которым заканчивается строфа стихотворения, выражает уверенность героя в своей правоте.
Последним желанным приютом лирический герой Герда хочет видеть возвышенное место – пригорок («вырйыл»), широкие обочины дорог, утопающие в веселой зелени. С высоты открывается широкая панорама необозримых просторов удмуртской земли. Ощущением этих бесконечных далей он связан со своим народом и поэтому счастлив.
Дорога – это самое людное место, это связь с большим миром. Не случайно Соня советует Раскольникову (Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание») идти покаяться в своих грехах на дорогу, на перекресток, чтобы его услышали и простили люди. Многими народами России дорога мыслится как путь покаяния и связи с миром. Поэтому неудивительно, что лирический герой Герда просит похоронить его поблизости от дороги. Он уверен, что его могилу посетят нищие, бедный удмуртский народ, который он так любит и которому прощает все его слабости («кудӟем но синтэм удмуртъёс» = «подвыпившие и «темные» удмурты»), порожденные тяжелой, беспросветной жизнью, низким социальным положением.
В голосе автора мы слышим грусть и скорбь, вызванные бедами своего народа: «гу вылам изьыса, пукыса кошкозы…» («на могиле вздремнут, посидят и пойдут…»). Строфа заканчивается многоточием. В этой недосказанности можно уловить затаенную надежду поэта на лучшую жизнь удмуртов. Традиционные эпитеты («выль кужым» = «свежая сила», «бадӟым город» = «город людный», «шимес но паськыт бусы» = «поле широкое и сиротливое», «вунэтэм, чалмыт шайвыл» = «кладбище тихое, тоскливое», «ӝужытэсь вырйылъёс» = «крутые пригорки», «шулдыр но паськыт сюрес дуръёсы» = «над зеленой, тенистой тропой полевой»), повторы отдельных слов («паськыт, туж паськыт» = «широкое, очень широкое», «лулӟылыса, лулӟылыса» = «вздыхая, вздыхая») и целых предложений («…ватэ сюрес дуръёсы, / Кызьпу улъёсы…/ Сюрес дуре ик монэ ватэ, / Кызьпу улэ / Согылэ…» = «Схороните меня поближе к тропе полевой, / Под березой заройте…»), играющих усилительную роль, начало одной строфы с междометия «Ой» («Ой, ватэ монэ туж ӝужытэсь вырйылъёсы…» = «Схороните меня поближе к тропе полевой…») – эти и другие особенности поэтики стихотворения Герда воспроизводят черты фольклора.
Возвышенность является и своеобразным памятником для Герда. Посвятивший лиру «народу своему», Герд вправе претендовать на символический, скромный поэтический памятник в виде кургана, холма или пригорка.
В элегии К.Герда, как и в стихотворении Н.Заболоцкого, мы видим единство природы и человека: «тюрагай кырӟалоз» («жаворонок песню споет»), «гу дортӥ тöлпери бергалоз» («над могилой моей… вихрь закружится»), «туриос пуксёзы» («клин журавлиный…присядет»).
Для героя Н.Заболоцкого последним местом приюта является вся окружающая природа, ибо в воссоединении с ней он видит продолжение своей жизни: «Пускай мой бедный прах покроют эти воды, / Пусть приютит меня зеленый этот лес».
2) Обращение лирических героев к потомкам.
Герой Н.Заболоцкого не жалеет о прожитом («О, я недаром в этом мире жил!»), он понимает, что должен освободить место для новых поколений. Он полагается на них, передает им ответственность за все живое на земле: «Когда мильоны новых поколений / Наполнят этот мир сверканием чудес / И довершат строение природы…». Обращения «мой друг», «далекий правнук мой», «дальний мой потомок» не только непосредственно называют адресата, но и указывают на связь автора с читателем, на его стремление донести свои мысли до всех. Обращаясь к потомку, герой говорит: «Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок, / Доделал то, что я не довершил». Образное высказывание, метонимия «взяв меня», означает «взять дождевую каплю», которой он станет. В этих последних строчках «Завещания» Н.Заболоцкий выразил надежду, что потомки наследуют от своих предков все самое лучшее и продолжат их добрые традиции, незавершенные земные дела и заботу о природе и человечестве.
В отличие от стихотворения Н.Заболоцкого, в элегии К.Герда прямого обращения к своим потомкам мы не видим. Но внимательный читатель может уловить его в следующих строчках: «Котькин…/ Верам кылъёсме / Тодаз мед уськытоз!..» («И припомнят слова, что сказал я живой!..»). Так же, как и другие поэты, К.Герд посвятил жизнь и творчество своему народу. Он обращается ко всем современникам, а также к будущему поколению с просьбой не забывать его и завещает им свои надежды, чаяния, связанные с мечтой о счастливом будущем.
3) Время создания произведений и его отражение в лирике поэтов.
Стихотворение К.Герда «Мон кулӥ ке…» («Когда я умру…») написано в 1920 году. И хотя автор акцентирует внимание на внутренних переживаниях героя, мы чувствуем боль поэта за свой многострадальный, темный, невежественный удмуртский народ, поэтому основным мотивом элегии является и единение со своим народом.
Стихотворение Н.Заболоцкого «Завещание» относится к позднему периоду творчества. Написано оно через 4 года после его возвращения из лагерей, в 1947 году. В нем поэт подытоживает давние, 30-х годов, размышления. В эти годы из одной жизни он, по его выражению, «провалился в другую»: следствие, пытки, приговор и долгие годы заключения. И К.Герд, и Н.Заболоцкий, испытали на себе сталинские лагеря. 1 ноября 1937 года Герд был расстрелян в Соловках. Н.Заболоцкий был арестован в 1938 году. Его драматическая жизнь тоже оборвалась безвременно.
Вывод. В результате сопоставительного анализа стихотворений разнонациональных авторов отчетливо проявляется не только общность ведущего мотива и основной идеи их лирики, но и своеобразие поэтики и настроя.
Устанавливая взаимосвязь поэтических текстов, мы приобщаемся к духовному наследию своей малой родины, страны, убеждаемся в том, насколько велик вклад поэтов в сокровищницу общечеловеческих ценностей.
Приложение 1
Завещание
Когда на склоне лет иссякнет жизнь моя
И, погасив свечу, опять отправлюсь я
В необозримый мир туманных превращений,
Когда мильоны новых поколений
Наполнят этот мир сверканием чудес
И довершат строение природы, –
Пускай мой бедный прах покроют эти воды,
Пусть приютит меня зеленый этот лес.
Я не умру, мой друг. Дыханием цветов
Себя я в этом мире обнаружу.
Многовековый дуб мою живую душу
Корнями обовьет, печален и суров.
В его больших листах я дам приют уму,
Я с помощью ветвей свои взлелею мысли,
Чтоб над тобой они из тьмы лесов повисли
И ты причастен был к сознанью моему.
Над головой твоей, далекий правнук мой,
Я в небо пролечу, как медленная птица,
Я вспыхну над тобой, как бледная зарница,
Как летний дождь прольюсь, сверкая над травой.
Нет в мире ничего прекрасней бытия.
Безмолвный мрак могил – томление пустое.
Я жизнь мою прожил, я не видал покоя:
Покоя в мире нет. Повсюду жизнь и я.
Не я родился в мир, когда из колыбели
Глаза мои впервые в мир глядели, –
Я на земле моей впервые мыслить стал,
Когда почуял жизнь безжизненный кристалл,
Когда впервые капля дождевая
Упала на него, в лучах изнемогая.
О, я недаром в этом мире жил!
И сладко мне стремиться из потемок,
Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок,
Доделал то, что я не довершил.
Н.Заболоцкий
Приложение 2
Мон кулӥ ке…
Элегия
Туж пиналысен, нимысь усем кизили сеен,
Мон кулӥ ке,
Выль кужым пырон вадесын ик
Мон быри ке –
Соку монэ бадӟым городэ эн ватэ,
Шимес но паськыт бусые гу эн гудэ,
Вунэтэм, чалмыт шайвылэ
Эн ватэлэ,
Эн согелэ!..
Туж бадӟым городын
Удмуртъёслы мон луо кыдёкын, –
Отын,
Весь удмуртъёсыз адӟеме потыса,
Мусо куаразэс кылзыны,
Пелям шуккиськытыны турттыса,
Мон соослэсь мӧзмо!..
Нош паськыт, туж паськыт бусыын,
Чалмытскем, вунэтэм шайвылын
Городынлэсь но шимес, туж мӧзмыт
Луылоз:
Отчы удмуртъёс туж шер ветлозы,
Монэ шайвылэ огнаме,
Чылкак огнаме куштозы.
Ваньзы
Вунэтозы!
Вадесын, вадесын гинэ турагай кырӟалоз.
Куддыръя гу дортӥм толпери
Шудыса бергалоз.
Вадесын туриос
Гу вылам пуксёзы –
Сӥзьыл шундыё шаеръёсы
Кошкон дыръязы.
Ой, ватэ монэ туж ӝужытэсь вырйылъёсы,
Шулдыр но паськыт садо сюрес дуръёсы,
Кызьпу улъёсы.
Куанер калыклы жадьыкуз ӵыдэтскыны,
Гу вылам лэсьтэ инты
Пукыны.
Вырйылысен мон адӟо котырез –
Уг мӧзмы ни соку удмуртлэсь.
Кураськисьёс
Мон доры жадьыса пуксёзы,
Кузь сюресъёстӥ ветлыса,
Жадьыса, –
Лулӟылыса, лулӟылыса ӵыдэтскозы.
Кудӟем но синтэм удмуртъёс
Гу дорам лыктозы:
Гу дорын изьыса, пукыса кошкозы.
Сюрес дуре ик монэ ватэ,
Кызьпу улэ
Согылэ, –
Гу вылам котькин мед ӵыдэтскоз,
Верам кылъёсме
Тодаз мед уськытоз!
К.Герд (на удм.яз.)
Когда умру…
Элегия
Если умру
В молодые года, пролетев над землёй, как звезда,
Если уйду,
Силы, исполненной свежей, –
Не хороните меня в городе людном, шумливом,
Не зарывайте меня в поле пустом, сиротливом
Или на кладбище тихом, тоскливом.
Не оставляйте меня,
Не зарывайте меня!..
В городе шумном, большом
Как мне, удмурту душой,
Быть –
Не видя удмуртов моих,
Говор их милый не слыша,
Рядом не чувствуя их?
Я затоскую по ним!
Ну, а в поле широком, открытом,
На кладбище тихом, забытом
Будет еще мне мрачней и скучней,
Чем в городе:
Удмуртам туда ходить далеко,
Совсем позабыть меня
Будет
Легко!
Все-все позабудут, лишь жаворонок порой
Песню споёт над могилой моей,
Да вихрь закружится,
Играя травой,
Да клин журавлиный
В осенние дни
Присядет –
Устанут в дороге они…
Положите меня на пригорок крутой,
Над зеленой, тенистой тропой полевой,
Под берёзой густой…
Да поставьте скамейку в изголовье моё,
Чтобы путник усталый
Присел на неё…
Вся округа мне будет с пригорка видна –
И скучать мне по вас не придется ни дня:
Будут нищие
Часто меня навещать –
Им ведь надо,
Усталым,
Вздохнуть, помолчать.
То подвыпивший кто, то слепой
Удмурт к могиле моей подойдёт –
Вздремнёт, посидит и пойдёт…
Схороните меня поближе к тропе полевой,
Под берёзой заройте –
И путник порой
Пусть приходит сюда посидеть надо мной
И припомнит слова,
Что сказал я живой!..
К.Герд (перевод с удм. А.Смольникова)
Использованная литература
1. Арекеева С.Т. Об элегии Кузёбая Герда «Мон кулӥ ке…» («Когда я умру…) // Удмуртская литература XX века: направления и тенденции развития: Учеб. пособие / УдГУ. – Ижевск, 1999. – С. 78 – 88.
Сравнение переводов стихотворения удмуртского
поэта Ф.Васильева «Уродэз улэ ӟечез вӧзын»
(«Зло живет рядом с добром») на русский язык
поэта Ф.Васильева «Уродэз улэ ӟечез вӧзын»
(«Зло живет рядом с добром») на русский язык
Удмуртский поэт Флор Иванович Васильев прожил короткую жизнь, но он оставил после себя яркий след – стихи, которые продолжают волновать читателей и сегодня. Благодаря переводчикам, его имя широко известно и за пределами Удмуртии. Кроме того, он сам переводил свои стихи с удмуртского языка на русский.
Рассмотрим переводы стихотворений Ф. Васильева «Уродэз улэ ӟечез вӧзын» («Зло живет рядом с добром») с удмуртского языка на русский Г. Фроловым и В. Потиевским.
Рассмотрим переводы стихотворений Ф. Васильева «Уродэз улэ ӟечез вӧзын» («Зло живет рядом с добром») с удмуртского языка на русский Г. Фроловым и В. Потиевским.
Основная мысль первой строфы оригинала заключается в следующем. Зло всегда живет рядом с добром. Словно тень, следует оно за ним. Иногда хватает грязной рукой и успевает очернить. Перевод В. Потиевского очень близок к подлиннику. Хотя в сочетании «курмем киын» («грязной рукой») он заменяет слово «грязной» синонимом «черной», от этого текст оригинала не теряет своего подлинного смысла. Если у Ф. Васильева и В. Потиевского нет прямого обращения к читателю беречь себя от зла, то в переводе Г. Фролова звучит призыв: «Никогда не забывай о том, / Чтобы не испачкаться во зле».
Проследим за развитием мысли автора в следующей строфе. Ф. Васильев видит зло в образе хищной птицы: если бы зло могло задушить все хорошее и светлое, выпустив свои длинные когти, оно стало бы хозяином на земле. В переводе В. Потиевского авторская мысль не находит отражения: «И вечно бы царствовало зло / В своей холодной и черной мгле». Точной передачей замысла автора является метафора Г. Фролова «крылья зла».
Третья строфа стихотворения звучит как итог размышлений о силе зла. Ф. Васильев пишет о том, что, сколько бы ни превозносило себя зло, оно не сможет дышать без добра («Весь урдэ ке но йырзэ со, / ӟечезтэк уз быгат шоканы. / Нош озьы но со, озьы но со / ӟеченыз уг тэры улыны»). Несмотря на это, оно не уживается с добром.
В переводе Г. Фролова смысл третьей строфы оригинала искажается: зло без добра не может жить, «но добру ужиться с ним нельзя». Выходит, что зло и радо бы идти на примирение с добром, но добру поставлен запрет уживаться с ним. Перевод В. Потиевского тоже неточный: у него не зло, как в оригинале, а «мир не может жить без добра». Понятие «мир» широкое, чем зло, это вселенная.
Количество строф (их три) и рифмы (перекрестные) в обоих переводных текстах соответствуют оригиналу. А если говорить о сохранении формы оригинала, то это, на наш взгляд, удачно получилось у Г.Фролова. Стихотворение Ф. Васильева написано хореем, что сохраняется Г. Фроловым. У В. Потиевского написано дактилем.
Владимир Набоков утверждал, что так как невозможно одновременно сохранить и форму, и точное содержание переводного стихотворения, то форму в переводе можно не соблюдать. Дуглас Хофштадтер, американский физик и информатик, наоборот, считает, что сохранение формы является очень важным, поскольку передает чувство и звучание стихотворения. Мы согласны с мнением Дугласа Хофштадтера. Сохранение в переводах формы оригинального текста помогает почувствовать настроение автора, услышать его голос.
Переводы одного и того же поэтического текста имеют право на существование. Сравнивая несколько вариантов перевода, можно углубить свое понимание текста оригинала. Читая переводы, мы не только проникаемся уважением к творчеству поэта, но и осознаем богатство и красоту нашего родного языка. Кроме того, переводы – это своеобразный мост между народами, обмен мыслями между ними, их взаимное духовное обогащение, о чем написал в своем стихотворении Б. Слуцкий:
Перевожу с монгольского и с польского,
С румынского перевожу и с финского,
С немецкого, но также и с ненецкого,
С грузинского, но также с осетинского.
Работаю с неслыханной охотою
Я только потому над переводами,
Что переводы кажутся пехотою,
Взрывающей валы между народами...
Рассмотрим переводы стихотворений Ф. Васильева «Уродэз улэ ӟечез вӧзын» («Зло живет рядом с добром») с удмуртского языка на русский Г. Фроловым и В. Потиевским.
Рассмотрим переводы стихотворений Ф. Васильева «Уродэз улэ ӟечез вӧзын» («Зло живет рядом с добром») с удмуртского языка на русский Г. Фроловым и В. Потиевским.
Основная мысль первой строфы оригинала заключается в следующем. Зло всегда живет рядом с добром. Словно тень, следует оно за ним. Иногда хватает грязной рукой и успевает очернить. Перевод В. Потиевского очень близок к подлиннику. Хотя в сочетании «курмем киын» («грязной рукой») он заменяет слово «грязной» синонимом «черной», от этого текст оригинала не теряет своего подлинного смысла. Если у Ф. Васильева и В. Потиевского нет прямого обращения к читателю беречь себя от зла, то в переводе Г. Фролова звучит призыв: «Никогда не забывай о том, / Чтобы не испачкаться во зле».
Проследим за развитием мысли автора в следующей строфе. Ф. Васильев видит зло в образе хищной птицы: если бы зло могло задушить все хорошее и светлое, выпустив свои длинные когти, оно стало бы хозяином на земле. В переводе В. Потиевского авторская мысль не находит отражения: «И вечно бы царствовало зло / В своей холодной и черной мгле». Точной передачей замысла автора является метафора Г. Фролова «крылья зла».
Третья строфа стихотворения звучит как итог размышлений о силе зла. Ф. Васильев пишет о том, что, сколько бы ни превозносило себя зло, оно не сможет дышать без добра («Весь урдэ ке но йырзэ со, / ӟечезтэк уз быгат шоканы. / Нош озьы но со, озьы но со / ӟеченыз уг тэры улыны»). Несмотря на это, оно не уживается с добром.
В переводе Г. Фролова смысл третьей строфы оригинала искажается: зло без добра не может жить, «но добру ужиться с ним нельзя». Выходит, что зло и радо бы идти на примирение с добром, но добру поставлен запрет уживаться с ним. Перевод В. Потиевского тоже неточный: у него не зло, как в оригинале, а «мир не может жить без добра». Понятие «мир» широкое, чем зло, это вселенная.
Количество строф (их три) и рифмы (перекрестные) в обоих переводных текстах соответствуют оригиналу. А если говорить о сохранении формы оригинала, то это, на наш взгляд, удачно получилось у Г.Фролова. Стихотворение Ф. Васильева написано хореем, что сохраняется Г. Фроловым. У В. Потиевского написано дактилем.
Владимир Набоков утверждал, что так как невозможно одновременно сохранить и форму, и точное содержание переводного стихотворения, то форму в переводе можно не соблюдать. Дуглас Хофштадтер, американский физик и информатик, наоборот, считает, что сохранение формы является очень важным, поскольку передает чувство и звучание стихотворения. Мы согласны с мнением Дугласа Хофштадтера. Сохранение в переводах формы оригинального текста помогает почувствовать настроение автора, услышать его голос.
Переводы одного и того же поэтического текста имеют право на существование. Сравнивая несколько вариантов перевода, можно углубить свое понимание текста оригинала. Читая переводы, мы не только проникаемся уважением к творчеству поэта, но и осознаем богатство и красоту нашего родного языка. Кроме того, переводы – это своеобразный мост между народами, обмен мыслями между ними, их взаимное духовное обогащение, о чем написал в своем стихотворении Б. Слуцкий:
Перевожу с монгольского и с польского,
С румынского перевожу и с финского,
С немецкого, но также и с ненецкого,
С грузинского, но также с осетинского.
Работаю с неслыханной охотою
Я только потому над переводами,
Что переводы кажутся пехотою,
Взрывающей валы между народами...
Флор Васильев
Приложение 1
***
Уродэз улэ ӟечез вӧзын,
Сьӧд вужер музэн ветлэ сьӧраз.
Ӝабырске на со курмем киын,
Саптаны вуэ на ас дыраз.
Луысал ке, со кекатысал
Дуннеысь ӟечсэ но югытсэ.
Со ачиз кузё кариськысал,
Лэзьысал лэчыт гижыоссэ.
Весь урдэ ке но йырзэ на со,
Ӟечезтэк уз быгат шоканы.
Нош озьы но со, озьы но со
Ӟеченыз уг тэры улыны.
Ф.Васильев (на удм. яз., 1976)
***
Плохое живет рядом с хорошим,
Словно черная тень, ходит следом.
Хватается грязной рукой,
Успевает загрязнить в свое время.
Если бы оно смогло, то задушило бы
Все хорошее и светлое на земле.
Оно само бы хозяином стало,
Запустило бы острые когти.
Хотя оно еще гордо поднимает голову,
Не может дышать без добра.
Несмотря на это,
С добром не может ужиться.
Подстр. пер. Л.Музияновой
***
Зло. Оно рядом с добром всегда,
Всюду следом за ним скользит.
То схватит черной рукой иногда,
То тенью своей очернит.
Оно задушило бы, если б смогло,
Все доброе, что живет на земле.
И вечно бы царствовало зло
В своей холодной и черной мгле.
Но мир не может жить без добра.
А зло и юлит, и идет напролом ...
Хотя эта истина и стара, –
Не уживается зло с добром.
Перевод В.Потиевского
Зло таится рядышком с добром,
Словно тень, влачится по земле.
Никогда не забывай о том,
Чтобы не испачкаться во зле.
Если б только злу хватило сил,
Задушило бы добро оно.
Погасило б солнце взмахом крыл,
Чтобы в мире сделалось темно.
Только злу добра не победить;
Сколько бы ни скалилось, грозя,
Без добра оно не может жить, –
Но добру ужиться с ним нельзя.
Перевод Г.Фролова
***
Уродэз улэ ӟечез вӧзын,
Сьӧд вужер музэн ветлэ сьӧраз.
Ӝабырске на со курмем киын,
Саптаны вуэ на ас дыраз.
Луысал ке, со кекатысал
Дуннеысь ӟечсэ но югытсэ.
Со ачиз кузё кариськысал,
Лэзьысал лэчыт гижыоссэ.
Весь урдэ ке но йырзэ на со,
Ӟечезтэк уз быгат шоканы.
Нош озьы но со, озьы но со
Ӟеченыз уг тэры улыны.
Ф.Васильев (на удм. яз., 1976)
***
Плохое живет рядом с хорошим,
Словно черная тень, ходит следом.
Хватается грязной рукой,
Успевает загрязнить в свое время.
Если бы оно смогло, то задушило бы
Все хорошее и светлое на земле.
Оно само бы хозяином стало,
Запустило бы острые когти.
Хотя оно еще гордо поднимает голову,
Не может дышать без добра.
Несмотря на это,
С добром не может ужиться.
Подстр. пер. Л.Музияновой
***
Зло. Оно рядом с добром всегда,
Всюду следом за ним скользит.
То схватит черной рукой иногда,
То тенью своей очернит.
Оно задушило бы, если б смогло,
Все доброе, что живет на земле.
И вечно бы царствовало зло
В своей холодной и черной мгле.
Но мир не может жить без добра.
А зло и юлит, и идет напролом ...
Хотя эта истина и стара, –
Не уживается зло с добром.
Перевод В.Потиевского
Зло таится рядышком с добром,
Словно тень, влачится по земле.
Никогда не забывай о том,
Чтобы не испачкаться во зле.
Если б только злу хватило сил,
Задушило бы добро оно.
Погасило б солнце взмахом крыл,
Чтобы в мире сделалось темно.
Только злу добра не победить;
Сколько бы ни скалилось, грозя,
Без добра оно не может жить, –
Но добру ужиться с ним нельзя.
Перевод Г.Фролова
Рекомендуемая для чтения удмуртская литература
Роман «Тяжкое иго» («Секыт зибет») Кедра Митрея (Корепанова Дмитрия Ивановича).
В 1929 году опубликован на удмуртском языке, в 1932году – на русском языке в переводе автора.) Это первый исторический роман в удмуртской литературе. Он заслуживает внимания самых широких кругов читателя как первая на русском языке значительная книга удмуртов. Достоинством произведения является то, что писатель нарисовал правдивую картину тяжелой жизни крестьян-удмуртов в период насильственной христианизации удмуртов в начале XIX века, вскрыл темные махинации попов и местных богатеев и показал зарождение стихийного протеста трудящегося народа против зксплуататоров. В романе много этнографического материала.
Роман «Тяжкое иго» стал любимым произведением не одного поколения читателей и прочно вошёл в золотой фонд удмуртской литературы.
В 1929 году опубликован на удмуртском языке, в 1932году – на русском языке в переводе автора.) Это первый исторический роман в удмуртской литературе. Он заслуживает внимания самых широких кругов читателя как первая на русском языке значительная книга удмуртов. Достоинством произведения является то, что писатель нарисовал правдивую картину тяжелой жизни крестьян-удмуртов в период насильственной христианизации удмуртов в начале XIX века, вскрыл темные махинации попов и местных богатеев и показал зарождение стихийного протеста трудящегося народа против зксплуататоров. В романе много этнографического материала.
Роман «Тяжкое иго» стал любимым произведением не одного поколения читателей и прочно вошёл в золотой фонд удмуртской литературы.
«Тяжкое иго» («Секыт зибет»)
Кедра Митрей
«Лёгетъёс» («Ступени») 1922-1930 гг. – это поэтический сборник Кузебая Герда (Кузьмы Павловича Чайникова).
Книга состоит из 5 тематических разделов. Ведущими поэтическими темами выступают тема национальной политики, строительство новой жизни, труда, тема вождя (Ленина). Любознательных читателей не оставит равнодушными оригинальный подход автора в освещении новых тем, который заключается в том, что для передачи новых явлений в жизни родного народа он использует новые художественные приемы – большинство произведений написано ступеньками, творчески заимствованными автором из поэтической практики
В. Маяковского.
Книга состоит из 5 тематических разделов. Ведущими поэтическими темами выступают тема национальной политики, строительство новой жизни, труда, тема вождя (Ленина). Любознательных читателей не оставит равнодушными оригинальный подход автора в освещении новых тем, который заключается в том, что для передачи новых явлений в жизни родного народа он использует новые художественные приемы – большинство произведений написано ступеньками, творчески заимствованными автором из поэтической практики
В. Маяковского.
«Лёгетъёс» («Ступени»)
Кузебай Герд
«Вуж Мултан» («Старый Мултан») – главное произведение Михаила Петровича Петрова.
На удмуртском языке книга увидела свет в 1954 году. В 1956-м труд всей жизни писателя (он писал его около 20 лет), вышел на русском языке в переводе автора и А. Дмитриевой. Роман был переведён на чувашский, татарский, эстонский, французский и венгерский языки.
По словам крупнейшего удмуртолога, венгерского профессора Петера Домокоша, это «энциклопедия удмуртской жизни», поэтому книга станет открытием для тех, кто плохо знает эту народность или не знаком с ней. Историческую основу этого произведения составляет нашумевшая на весь мир история одной удмуртской деревни. С целью разжигания национальной вражды между народами в конце XIX века группу крестьян-удмуртов необоснованно обвинили в человеческом жертвоприношении. Судебный процесс длился 4 года (1892 - 1896 годы). И только благодаря неравнодушным к судьбе этих людей видным русским просветителям, юристам, ученым (В. Г. Короленко, М. И. Дрягину, Н. П. Карабчевскому, А. Ф. Кони и др.), удмурты были оправданы.
В произведении прослеживается рост революционного сознания в крестьянской среде. Также книга открывает читателю много нового о личности В. Г. Короленко.
На удмуртском языке книга увидела свет в 1954 году. В 1956-м труд всей жизни писателя (он писал его около 20 лет), вышел на русском языке в переводе автора и А. Дмитриевой. Роман был переведён на чувашский, татарский, эстонский, французский и венгерский языки.
По словам крупнейшего удмуртолога, венгерского профессора Петера Домокоша, это «энциклопедия удмуртской жизни», поэтому книга станет открытием для тех, кто плохо знает эту народность или не знаком с ней. Историческую основу этого произведения составляет нашумевшая на весь мир история одной удмуртской деревни. С целью разжигания национальной вражды между народами в конце XIX века группу крестьян-удмуртов необоснованно обвинили в человеческом жертвоприношении. Судебный процесс длился 4 года (1892 - 1896 годы). И только благодаря неравнодушным к судьбе этих людей видным русским просветителям, юристам, ученым (В. Г. Короленко, М. И. Дрягину, Н. П. Карабчевскому, А. Ф. Кони и др.), удмурты были оправданы.
В произведении прослеживается рост революционного сознания в крестьянской среде. Также книга открывает читателю много нового о личности В. Г. Короленко.
«Вуж Мултан» («Старый Мултан»)
Михаил Петров
Роман «Арлэн кутсконэз» («Начало года») Геннадия Дмитриевича Красильникова. На удмуртском языке вышел в свет в 1965 году, на русском языке - в 1968 году в переводе автора.
Это произведение новаторское, положившее начало в удмуртской прозе жанру интеллектуального романа. Оно посвящено людям гуманной профессии - медицинским работникам. Роман и сегодня не утратил своей актуальности. В нем автор глубоко раскрывает психологию удмуртских героев-интеллигентов – гуманиста-хирурга Соснова и его антипода Световидова, у которых разные нравственные принципы. Писатель обличает приспособленцев, эгоистов, карьеристов, их душевную черствость, утверждая, что главное призвание человека – честно служить своему делу, своей профессии.
Г. Красильников впервые в удмуртской прозе сформулировал мысль о жизни как линии поведения человека.
Это произведение новаторское, положившее начало в удмуртской прозе жанру интеллектуального романа. Оно посвящено людям гуманной профессии - медицинским работникам. Роман и сегодня не утратил своей актуальности. В нем автор глубоко раскрывает психологию удмуртских героев-интеллигентов – гуманиста-хирурга Соснова и его антипода Световидова, у которых разные нравственные принципы. Писатель обличает приспособленцев, эгоистов, карьеристов, их душевную черствость, утверждая, что главное призвание человека – честно служить своему делу, своей профессии.
Г. Красильников впервые в удмуртской прозе сформулировал мысль о жизни как линии поведения человека.
"Арлэн кутсконэз" ("Начало года")
Геннадий Красильников
«Сюрес дурын» («У дороги», 1925), «О чём поёт вотячка» (перевод К.Герда , 1928).
Это сборники стихов Ашальчи Оки (Акилины Григорьевны Векшиной), первой удмуртской поэтессы. Именно она придала удмуртскому стиху особое лирическое, задушевное звучание. В стихотворениях ее нет излишнего пафоса и высокопарных слов, они просты и понятны любому человеку и читаются очень легко. Каждая строчка пронизана необыкновенной нежностью и любовью, к людям, природе, простым радостям жизни. За эту невероятную женственность и эмоциональность они даже получили название «новая поэзия» среди современников. Современники часто сравнивают ее поэзию со знаменитым Мацуо Басе за романтичность и философский созерцательный подход к любви и родине.
Стихи Ашальчи Оки западают глубоко в сердце, никого не оставляют равнодушным. Знакомство с ее творчеством – это рост души каждого читателя.
Это сборники стихов Ашальчи Оки (Акилины Григорьевны Векшиной), первой удмуртской поэтессы. Именно она придала удмуртскому стиху особое лирическое, задушевное звучание. В стихотворениях ее нет излишнего пафоса и высокопарных слов, они просты и понятны любому человеку и читаются очень легко. Каждая строчка пронизана необыкновенной нежностью и любовью, к людям, природе, простым радостям жизни. За эту невероятную женственность и эмоциональность они даже получили название «новая поэзия» среди современников. Современники часто сравнивают ее поэзию со знаменитым Мацуо Басе за романтичность и философский созерцательный подход к любви и родине.
Стихи Ашальчи Оки западают глубоко в сердце, никого не оставляют равнодушным. Знакомство с ее творчеством – это рост души каждого читателя.
«Сюрес дурын» («У дороги»)
Ашальчи Оки (перевод Кузебая Герда)
Роман «Пиртэш толэзь» («Расколотая луна», 1996) Олега Геннадьевича Четкарева.
В чем проявляется гармония человека с природой? В чем смысл жизни? Что может спасти человека от неразрешимого внутреннего противоречия? Когда человек может пережить духовное обновление? На эти и другие важные вопросы внимательный читатель найдет ответы в этом произведении, которое будит мысль, заставляет провести ревизию своей души.
В чем проявляется гармония человека с природой? В чем смысл жизни? Что может спасти человека от неразрешимого внутреннего противоречия? Когда человек может пережить духовное обновление? На эти и другие важные вопросы внимательный читатель найдет ответы в этом произведении, которое будит мысль, заставляет провести ревизию своей души.
Роман Вячеслава Ар-Серги «Уй вадьсын – бубылиос» («Бабочки – над ночью…).
Этому произведению выпала хорошая переводческая судьба. Он опубликован отдельным изданием в Венгрии на венгерском языке (перевод Козмача Иштвана), на чешском языке отдельным изданием в Чехии (перевод Иржи Новака). В романе сплелись воедино разные начала – детектив, притча, удмуртский сказ и др. Он очень драматургичен. Жаль, что в Удмуртии не нашлось пока достойного исследователя этого поистине новаторского произведения. Но читатели у романа есть, их немало – и это радует автора.
Спешите прочитать творение талантливого писателя. Возможно, именно Вам, дорогой читатель, удастся постичь его глубину и открыть в себе исследователя и литературного критика.
Этому произведению выпала хорошая переводческая судьба. Он опубликован отдельным изданием в Венгрии на венгерском языке (перевод Козмача Иштвана), на чешском языке отдельным изданием в Чехии (перевод Иржи Новака). В романе сплелись воедино разные начала – детектив, притча, удмуртский сказ и др. Он очень драматургичен. Жаль, что в Удмуртии не нашлось пока достойного исследователя этого поистине новаторского произведения. Но читатели у романа есть, их немало – и это радует автора.
Спешите прочитать творение талантливого писателя. Возможно, именно Вам, дорогой читатель, удастся постичь его глубину и открыть в себе исследователя и литературного критика.
«Уй вадьсын – бубылиос»
Роман Вячеслава Ар-Серги
Урок удмуртской литературы в 9 классе "История развития удмуртской литературы"
Ф. Васильев "Шудмы огъя" на удмуртском языке
Ф. Васильев "Шудмы огъя" ("Общее счастье") на русском языке в переводе Савельева
Интервью с Вячеславом Ар-Серги, Народным писателем Удмуртии
«Ангел водит рукой…»
– Вячеслав Витальевич, Ваша книга «Вслушаться в себя…» отмечена престижной Всероссийской литературной премией имени Антона Дельвига. Чем обусловлена такая высокая оценка жюри?
– Естественно, я не знаю – «чем обусловлена такая высокая оценка жюри….» Только знаю, что в жюри 2014 года работали истинные мастера художественного слова, представляющие самые разные точки зрения на современную российскую литературу. Этой премии, кстати, пока единственной за всю историю литературы Удмуртии – по уровню её официальной общероссийскости, престижа и финансового наполнения, была удостоена моя книга «Вслушаться в себя…». А предложение об участии в конкурсе поступило мне от редакции федеральной «Литературной газеты». О чем же мои «Вслушаться в себя….»? Сразу скажу, что эта книга – многожанрова, она получилась своего рода «Избранным». Вот именно в этих избранных произведениях и, наверное, ощутили коллеги то, что невозможно не отметить – искренность авторских переживаний, самобытный национальный акцент русского письма повествователя и многое другое то, благодаря чему выделяют отдельного автора из сонма других пишущих.
– У Вас немало рассказов с интересными, оригинальными названиями, к примеру, «Айн момент…», «Бах-бах !», «Пашка Педор-транзит». Что это: хитрый ход для привлечения внимания читателей или...?
– Нет, задача «заманухи» броским названием – мною никогда не ставилась и не ставится. Название каждого произведения это его – «По Сеньке-шапка». Оно гармонично исходит из самой сути произведения. Как говорится: « По штиблетам – шляпа, к сапогам – фуражка». Но, конечно, бывает и так, что сначала приходит название произведения, а его окончательный сюжет – уж потом. Литература – вся непредсказуема. Наверное, может предсказывать её лишь тот, кто создал самого автора.
– События, описанные в рассказе «Атаезлэн чогырес бамъёсыз» («Щетинистые щеки отца»), заканчиваются трагически. Почему Вы так решили? Вам не жаль своих героев – Степаныча и его пятилетнего сына Герми?
– Да, этот рассказ довольно минорный. Его лейтмотив – унылый, холодный осенний дождь… И дело не в жалости автора к своим героям, а в том, что такие дожди бывают в жизни каждого человека – промозглые, неприкаянные… Но тем и благословенна сила Природы нашей, что она одаривает человека и другими дождями – озорными, весенними, летне-грибными… контрастами наших жизненных картин. Ведь всё познается в сравнении…
– У каждого писателя есть свои секреты мастерства. Не могли бы Вы поделиться своими?
– У меня нет секретов мастерства. Я просто сажусь и пишу. А водит мою руку добрый ангел, сидящий о ту пору у меня на правом плече. А уж тот, который сидит на левом плече, тот потом и жёстко редактирует всё моё написанное.
– Какие современные произведения удмуртской литературы, не входящие в школьную программу, Вы бы рекомендовали прочитать учащимся? Почему?
– Пусть читают стихи Михаила Федотова (1958-1995). Его творчество – это высшая точка удмуртского восприятия мира. В его самых пронзительных лирических нотах. Это о поэзии. А по прозе – конечно же, Вячеслава Ар-Серги. Почему этих двоих авторов в первую очередь? Да потому что это – интересно и полезно. Написанное ими – это не модная ныне игра в литературу, а это – настоящая жизнь в литературе. Со всеми её взлетами и падениями, радостью и печалью…
– «Писатель – это огромное сердце. Спокойные люди редко становятся писателями», – сказал П. Павленко. Согласны ли вы с ним? Почему?
– Да. Писательство – это не столько профессия, сколько – судьба. Не легкая, не сладкая, не добрая – а по неистовой душе, которой не дано быть равнодушной и довольной собой.
– Спасибо, Вячеслав Витальевич, за Ваши содержательные ответы, за Вашу искренность. Творческих успехов Вам.
– Естественно, я не знаю – «чем обусловлена такая высокая оценка жюри….» Только знаю, что в жюри 2014 года работали истинные мастера художественного слова, представляющие самые разные точки зрения на современную российскую литературу. Этой премии, кстати, пока единственной за всю историю литературы Удмуртии – по уровню её официальной общероссийскости, престижа и финансового наполнения, была удостоена моя книга «Вслушаться в себя…». А предложение об участии в конкурсе поступило мне от редакции федеральной «Литературной газеты». О чем же мои «Вслушаться в себя….»? Сразу скажу, что эта книга – многожанрова, она получилась своего рода «Избранным». Вот именно в этих избранных произведениях и, наверное, ощутили коллеги то, что невозможно не отметить – искренность авторских переживаний, самобытный национальный акцент русского письма повествователя и многое другое то, благодаря чему выделяют отдельного автора из сонма других пишущих.
– У Вас немало рассказов с интересными, оригинальными названиями, к примеру, «Айн момент…», «Бах-бах !», «Пашка Педор-транзит». Что это: хитрый ход для привлечения внимания читателей или...?
– Нет, задача «заманухи» броским названием – мною никогда не ставилась и не ставится. Название каждого произведения это его – «По Сеньке-шапка». Оно гармонично исходит из самой сути произведения. Как говорится: « По штиблетам – шляпа, к сапогам – фуражка». Но, конечно, бывает и так, что сначала приходит название произведения, а его окончательный сюжет – уж потом. Литература – вся непредсказуема. Наверное, может предсказывать её лишь тот, кто создал самого автора.
– События, описанные в рассказе «Атаезлэн чогырес бамъёсыз» («Щетинистые щеки отца»), заканчиваются трагически. Почему Вы так решили? Вам не жаль своих героев – Степаныча и его пятилетнего сына Герми?
– Да, этот рассказ довольно минорный. Его лейтмотив – унылый, холодный осенний дождь… И дело не в жалости автора к своим героям, а в том, что такие дожди бывают в жизни каждого человека – промозглые, неприкаянные… Но тем и благословенна сила Природы нашей, что она одаривает человека и другими дождями – озорными, весенними, летне-грибными… контрастами наших жизненных картин. Ведь всё познается в сравнении…
– У каждого писателя есть свои секреты мастерства. Не могли бы Вы поделиться своими?
– У меня нет секретов мастерства. Я просто сажусь и пишу. А водит мою руку добрый ангел, сидящий о ту пору у меня на правом плече. А уж тот, который сидит на левом плече, тот потом и жёстко редактирует всё моё написанное.
– Какие современные произведения удмуртской литературы, не входящие в школьную программу, Вы бы рекомендовали прочитать учащимся? Почему?
– Пусть читают стихи Михаила Федотова (1958-1995). Его творчество – это высшая точка удмуртского восприятия мира. В его самых пронзительных лирических нотах. Это о поэзии. А по прозе – конечно же, Вячеслава Ар-Серги. Почему этих двоих авторов в первую очередь? Да потому что это – интересно и полезно. Написанное ими – это не модная ныне игра в литературу, а это – настоящая жизнь в литературе. Со всеми её взлетами и падениями, радостью и печалью…
– «Писатель – это огромное сердце. Спокойные люди редко становятся писателями», – сказал П. Павленко. Согласны ли вы с ним? Почему?
– Да. Писательство – это не столько профессия, сколько – судьба. Не легкая, не сладкая, не добрая – а по неистовой душе, которой не дано быть равнодушной и довольной собой.
– Спасибо, Вячеслав Витальевич, за Ваши содержательные ответы, за Вашу искренность. Творческих успехов Вам.
Использованные ресурсы
https://inlnk.ru/NDNk2
https://inlnk.ru/l0Kon